В старину среди Уральских гор в одном из аулов проживали, говорят, старик со старухой. И не было никого беднее их. Кроме полуразвалившегося очага посередине двора, одной большой деревенской чашки-куштабака, трех малых деревянных чашек-тустаков(1) с тремя ложками да одной поварешки, не было у них ничего.
Старик умер от старости, и осталась старуха вместе с сыном-подростком Умырзаком одна-одинешенька на всем белом свете.
Однажды сказала старуха своему сыну:
– Что пользы здесь жить, невесть от кого охраняя эту развалюху-очаг? Иди, сынок, к людям, постарайся хотя бы одежку на себе справить да домой малость еды принести.
И подался Умырзак в чужие края.
Прошел он почти вдоль всего Урала, но нигде не нашел подходящей для себя работы. В конце концов, нанялся батраком к какому-то баю. Три дня прошло, а там и вся неделя, а бай все не заставляет его работать, делать что-нибудь. “Удивительный господин”, – думает про себя Умырзак.
Не выдержал он, по истечении недели подходит к баю и говорит:
– Безделье мне надоело, бай-агай. Не будет ли какой работы?
– Будет,– отвечает бай.
И он велел Умырзаку пойти к стаду, зарезать там бурого телка, содрать с него шкуру в целом виде и принести ее.
Умырзак в точности исполнил его приказание. Тогда они сели в телегу, взяли с собой ту шкурку красно-бурого телка и три мешка из крапивы и поехали в горы.
У склона горы по названию Каятау бай велел остановить лошадь и разложить шкуру на земле. После этого он приказал Умырзаку войти в шкуру и лечь, подобрав ноги. Ничего не понимая, егет исполнил его приказание. Тогда бай обвязал вошедшего в шкуру Умырзака длинными ремешками, сам же отошел в сторону и стал наблюдать, что произойдет.
Прошло немного времени, вдруг появились два огромных беркута, вонзили свои когти в шкуру телка и унесли свою ношу на вершину горы Каятау. Там они стали рвать шкуру своими могучими когтями, клевать крепкими клювами, пока не разодрали ее в клочья. Увидев завернутого в шкуру человека, птицы испугались и улетели, захватив с собой шкуру.
Умырзак поднялся на ноги, кинул взгляд по сторонам и увидел бесконечную гряду гор, среди которых он был единственным живым существом.
Тогда крикнул ему снизу бай, следивший за ним все это время:
– Что ты там стал столбом? Бросай вниз драгоценные камни и золотые слитки, что валяются под твоими ногами!
Осмотрелся Умырзак и видит: действительно, лежат вокруг него слитки золота и серебра, всякие разные драгоценные камни. Стал он бросать те слитки да камни вниз, а бай ловит да накладывает в мешок из крапивы. Когда тот набил второй мешок, пришла в голову Умырзака нежданная мысль, от которой он весь похолодел: “Бросать-то золото я бросаю, а как потом буду спускаться?”
– Эй, бай-агай! А как я отсюда буду спускаться?– крикнул он со своей скалы.
Бай ему отвечает:
– Ты знай себе, бросай вниз драгоценности! Когда я наполню третий мешок, скажу тебе, как и откуда следует оттуда спуститься вниз.
Поверил ему Умырзак, снова стал бросать вниз драгоценности, пока не наполнился и третий мешок. Завязав все три мешка тугим узлом, бай уехал обратно, бросив на ходу Умырзаку:
– Я тебя семь дней не занимал никакой работой. Эти камни будут мне за эти семь дней. А теперь тебе придется остаться там навсегда. Оглянись по сторонам, и ты увидишь, что там валяются кости таких же бедолаг, как и ты!
Огляделся Умырзак по сторонам и видит: и впрямь вокруг валяется множество человеческих костей. Оказывается, коварный бай заставлял проделывать такое многих других своих слуг и батраков, а потом покидал их на произвол судьбы.
Заметался Умырзак в поисках обратной дороги, но таковой нигде не было: черные, отвесно повисшие камни обрывались вниз, и спуститься по ним было невозможно. Недаром же ту гору называли Каятау.
Три дня и три ночи без воды и еды провел Умырзак на вершине той горы. Вдруг снова появились те самые беркуты, неся с собой волка. Они мгновенно растерзали свою жертву и стали ее пожирать. Вот тогда Умырзака и осенило: он вынул из кармана ножичек и бросился на хищных птиц. Те в испуге улетели, а Умырзак быстренько освежевал ножичком волка, у которого орлы выклевали глаза, а сам забрался под шкуру, аккуратно в нее завернулся.
Вскоре птицы вернулись обратно. Увидев, что человека на скале нет, стали вновь терзать волчью шкуру. Тогда Умырзак осторожно высунул руку из-под шкуры и крепко ухватился за ноги беркутов – в каждой ладони по одной ноге двух беркутов. Те издали испуганный клекот и взлетели в воздух. Но Умырзак не выпустил их ног, летел вместе с ними. Поняв, что от ухватившегося за них человека ни за что не избавиться, птицы вынуждены были опуститься на одно возвышенное место, и тогда Умырзак разжал свои руки. В страхе беркуты тут же улетели неведомо куда, а ошалевший от радости Умырзак закричал что есть мочи: “Ну теперь мы научились – ойряндек!”
С тех пор эти горы стали называться Ирендык(2). Умырзак перевалил через Ирендык и снова пошел по аулам в поисках работы. И вдруг ему снова повстречался все тот же бай.
– Бай-агай, не возьмешь ли меня к себе слугой или пастухом? – обратился он к богачу.
Бай пригляделся к Умырзаку, но так его и не узнал. Что ни говори, а за это время Умырзак сильно оброс бородой; к тому же бай и предположить не мог, чтобы тот егет сумел каким-то образом спастись и остаться в живых. Разве были такие, что спаслись до него!
– Мне нужен расторопный слуга, – сказал бай и увез Умырзака к себе домой. Три дня прошло, пять миновало, а там и вся неделя пролетела без дела. Пришел Умырзак к баю и говорит:
– Надоело бездельничать, бай-агай, дай мне какую нибудь работу!
– Будет тебе работа, – отвечает бай. И велел Умырзаку сходить к стаду и освежевать красно-бурого телка, принести его шкуру. Когда Умырзак исполнил его требование, бай велел найти три мешка из крапивы. Когда и это задание было выполнено, он приказал запрячь лошадь, положить на телегу шкуру телка и три мешка из крапивы, после чего они отправились в сторону гор.
Когда подъехали к подножью горы Каятау, бай велел расстелить шкуру телка и завернуться егету в ту шкуру.
– Не понимаю, что надо делать, – сказал Умырзак. – Может быть, ты вначале покажешь, бай-агай?
– Что тут непонятного? – рассердился бай. – Вот как надо это делать! – И он лег в шкуру, завернувшись ею со всех сторон. А Умырзаку только того и надо было – он быстренько скрутил бая крепкими веревками, а сам отошел в сторону и стал наблюдать, что произойдет.
– Эй, что ты делаешь, сынок? Выпусти меня из шку ры! – жалобно закричал бай. Но Умырзак только посмеивался в усы.
А потом прилетели два могучих, величиной в самригуша(3) орла, подняли бая, завернутого в шкуру телка, и унесли на вершину горы Каятау. Там они разодрали шкуру и, увидев внутри человека, испугались и улетели прочь. Увидев, что бай поднялся на ноги, Умырзак закричал ему снизу:
– Эй, бай! Что ты там смотришь? Бросай вниз слитки золота и серебра да драгоценные камни! Работай так же быстро, как и я.
Только тут догадался бай, что это был за человек.
– Умырзак, дорогой сыночек! Скажи, как ты сумел отсюда сойти? Научи меня, пожалуйста!
– Не разговаривай там много, бросай сюда сокровища! Когда наполню все три мешка, научу тебя, как оттуда сойти вниз, – ответил ему Умырзак.
Бай стал бросать ему сверху золото и серебро, драгоценные камни, которым нет цены, а Умырзак наполнял ими мешки. Когда все три мешка были заполнены доверху, Умырзак взвалил их на телегу, крепко их завязал и крикнул, глядя в сторону бая:
– Эй, бай! Посмотри внимательнее по сторонам: там лежат жертвы твоего злодейства – кости погубленных тобою людей. Ты у них и спроси, как опуститься с той горы!
Сказав это, он сел на телегу и поехал в свой аул, к матери.
Сколько не кричал бай, сколько не надрывал горло и не слал проклятий, никто не слышал его голоса. И только на гребне той же горы сидели два беркута, ожидая, когда бай вконец обессилеет и свалится на том месте, где стоит.
<(1) Тустак – плошка, плоская чашка
(2) Ирендык – горный хребет на Южном Урале
(3) Самригуш – сказочная птица огромных размеров
