В давние-давние времена, когда косуле подоспела пора окотиться, пришла она к сосне и попросила:
— Эй, сосна! Позволь мне окотиться под твоими ветками.
— Нет. Здесь не котись. Если шишка моя упадет, беды не оберешься,— ответила сосна.
— Эй, чтоб ты и зимой и летом была одного цвета! — прокляла ее косуля и пошла дальше. С тех пор сосна и зимой и летом — одного цвета: вечно зеленая стоит.
Косуля пришла к березе:
— Можно мне окотиться под твоими ветками? — спросила она.
— Нет, если листок с меня упадет, беды не оберешься,— ответила береза.
— Чтоб листья твои в пару потели, в огне горели! — прокляла ее ,косуля и пошла дальше. С тех пор и повелось рвать березовые ветки на веники, париться ими, а затем бросать в огонь, говорят.
Косуля пришла к ольхе.
— Можно мне окотиться под твоими ветками? — спросила она.
— Нет, если листок с меня упадет, беды не оберешься. Котись в другом месте,— ответила ольха.
— Чтоб верхушка твоя сохла, а корни мокли,— прокляла ее косуля и пошла дальше. С тех пор вершина ольхи всегда сохнет, а корни всегда в воде, говорят.
Раз ни сосна, ни береза, ни ольха не позволили косуле окотиться под ними, пришла косуля к яблоне.
— Можно мне окотиться под твоими ветками? — попросила она.
— Пожалуйста, котись себе сколько хочешь. Косуля окотилась и стала благодарить яблоню:
Пусть твои яблоки зреют краснея,
Пусть они лакомок взоры прельщают,
Вниманье людей на себя обращают,
Пусть радуют всех и всех восхищают.
С тех пор благодаря косуле яблоня стала давать людям и красные и вкусные яблоки, затем одомашнилась и насовсем переселилась в деревенские сады. Когда приходило время окотиться, косуля шла к той яблоне. В конце концов она тоже утратила свою дикость и превратилась в домашнюю козу, говорят.
