В давние-давние времена жил, говорят, бедный юноша-пастух. Раз согнал он овец в круг, выпил чай и заснул. Разбудили его блеянье и топот бегущих овец. Тогда увидел, что лужайка, на которой он пас овец, охвачена огнем. В страхе овцы разбежались в разные стороны. Пустился пастух за ними во всю прыть, но зацепился ногой за пенек и растянулся на земле. Быстро поднялся, хотел было дальше бежать, но заметил змейку на пеньке. Огонь со всех сторон уже подбирался к пню. Вот-вот сгорит бедная тварь. И так и этак она извивается, но уползти никуда не может, крепко держит ее охваченный огнем пенек. Заговорила змейка человеческим языком, стала ума!ять егета:
– Спаси меня, и ты получишь, что пожелает твоя душа.
Стоило ему протянуть к пню свою палку, как змея выпо!зла по ней на его плечо, обвилась вокруг шеи и прошептала:
– Шагай туда, куда смотрит моя гаюва.
Когда они подошли к змеиному царству, змейка сказала:
– Ты спас мне жизнь, и я выполню свое обещание. Сейчас мы войдем во дворец моего отца, царя всех змей. Увидишь его, не пугайся, хотя он страшен. Начнет тебе предлагать в дар диковинки – ты ничего не бери. Скажи: «Хочу научиться понимать язык всех зверей и птиц». Тогда он откроет свою пасть, и ты смело влезай туда – ничего плохого с тобой не случится.
Юноша со змейкой на шее вошел во дворец и увидел там громадного змея-аждаху. Тот приподнял свою страшную голову и прохрипел:
– Как раз я хотел проглотить человека, хорошо, что ты сам пришел.
Тогда змейка быстро прошептала егету:
– Вытяни вперед свою палку!
Пастух так и сделал, она подползла к отцу и рассказала ему о своем спасении.
– За спасение моей дочери проси, что хочешь,– молвил царь змей.
– Мне ничего не надо,– ответил на это егет.– Я только хочу понимать язык всех птиц и зверей.
– Трижды влезь в мою пасть и вылезь через хвост, и тогда желание твое исполнится,– ответил змеиный царь.
Егет так сделал и стал понимать язык зверей и птиц.
Покинув змеиное царство, вернулся он на ту лужайку, где пас овец. И тут услышал, как две вороны, сидя на дереве, спорили между собой.
– Когда-то, до пожара, один бай закопал мешок золота на этом месте,– утверждала одна ворона.
– Неправда, золото у бая находилось не в мешке, а в железном сундуке, и закопал он его на шаг в сторону,– не соглашалась с нею другая.
Стал егет копать там землю и выкопал железный сундук. А в нем оказался набитый золотом мешок. Разбогатев, пастух построил большой дом и женился. Через некоторое время стала жена ему изменять.
Однажды пастух отправился с женой на прогулку. Себе оседлал жеребца, а ее посадил на кобылу. Поехали они, и сразу кобыла начала отставать. Муж услышал разговор жеребца с кобылой:
– Почему ты сегодня сзади плетешься?– спросил ее
конь.
– Жена нашего хозяина подружилась с байским сынком, видать, согрешила. Вот и тяжело мне ее, грешную, везти,– ответила кобыла.
Рассердился пастух и выгнал из дома жену. Решил бежать от позора куда глаза глядят. Ходит он разгневанный по двору, собирает и укладывает вещи на дорогу, а глаза не видят, где что,– готов все разнести в пух и прах. Пнул в сердцах копошившегося под ногами петуха. Тот отлетел в сторону к своим двадцати женам-курам и стал смешить их:
– Наш хозяин как будто смекалистый, а не то что с двадцатью женами – даже с одной женой сладить не может. Что бы с ним стало, окажись он на моем месте, а? Ку-ка-ре-ку-у!
Эти слова петуха вызвали дружный куриный смех – кудахтанье. Задетый этим смехом за живое, пастух задумался и отнес в дом все вещи обратно. Остался дома. Потом снова женился и стал с новой женой хорошо жить-поживать.
С тех пор, когда кто-то поступает несуразно, принято говорить: «курам на смех».
