Случилась эта история в славном городе Флоренции. В каком же другом

городе она могла случиться Речь ведь пойдет о прекрасных статуях. А

ведь как раз Флоренция и прославилась на весь мир великими ваятелями,

художниками и зодчими.

Так вот, жил в славном городе Флоренции молодой скульптор Флорио. За

статуи, высеченные его резцом из мрамора или отлитые из бронзы, платили

огромные деньги. А между тем Флорио оставался жалким бедняком, чуть ли

не нищим. Да и имени его почти никто не знал.

Зато не сходило с уст ценителей искусства имя его учителя, мастера

Фабиано. Фабиано и впрямь был когда-то хорошим ваятелем и живописцем. Со

всех концов Италии к нему приезжали молодые художники, чтобы учиться у

него мастерству. Но слава вскружила голову Фабиано. Он слишком много ду-

мал о блеске своего имени и о богатстве. Дружбу он старался водить

только со знатными синьорами и добился знаков внимания даже от самого

герцога. Все реже он брался за резец или кисть. В эту пору и поступил к

нему в ученики пятнадцатилетний юноша Флорио.

- Скажи, мастер, спросил он в первый день, как изваять статую,

чтобы она была прекрасной

- Очень просто! засмеялся Фабиано. И очень трудно. Я отвечу тебе

словами величайшего из мастеров словами самого Микеланджело. Возьми

глыбу мрамора и отсеки от нее все ненужное.

Флорио много думал над этим советом, а еще больше трудился.

Прошел год, второй и третий. Как-то Фабиано, поздно вечером вернув-

шись с шумного карнавала, заглянул в свою мастерскую. В дальнем углу го-

рела одинокая свеча. При ее свете работал Флорио, Фабиано неслышно подо-

шел сзади и замер, восхищенный так прекрасно было изваяние, вышедшее

из-под резца юноши. Фабиано с горечью подумал, что ученик опередил его.

Восхищение сменилось завистью, потом страхом. Он словно слышал, как пов-

сюду говорят о Флорио, а о нем, Фабиано, молчат. Веселая карнавальная

маска выпала у него из рук. Флорио вздрогнул и обернулся. Увидев Фабиа-

но, он поклонился и сказал:

- Взгляните, мастер! Достиг ли я чего-нибудь

- Что ж, работа неплоха, ответил небрежно Фабиано. Ты не напрасно

трудился. Но доверься моей опытности. На творения безвестного художника,

как бы хороши они ни были, никто и смотреть не захочет. Толпа поклоняет-

ся громким именам. Но я помогу тебе. Я согласен вырезать свое имя на

пьедестале статуи. Я сделаю больше: я уплачу тебе за нее сто флоринов,

хотя никакой прорицатель не скажет, выручу ли я даже десятую часть это-

го.

- Спасибо, учитель! воскликнул простодушно Флорио. Как вы добры

ко мне! Лучшая для меня награда, что мою статую увидят люди и, может,

она принесет кому-нибудь радость.

- Если ты будешь работать не хуже, я, пожалуй, соглашусь поставить

свое имя и на других статуях. И за каждую из них я буду щедро платить

тебе по сто флоринов. Но помни, никто не должен знать о нашем договоре.

- Клянусь своим резцом, ответил юноша, из моих уст никто об этом

не услышит.

Вот почему Флорио оставался нищим и безвестным, а слава Фабиано зас-

няла новым ярким светом.

У Флорио был друг молодой поэт Симоне. Хотя один работал резцом, а

второй сплетал слова в причудливые узоры стихов, мыслями они были близ-

ки, как кровные братья. Долгие часы они проводили вместе, гуляя в ок-

рестностях Флоренции. Симоне часто читал свои стихи и стихи иных поэтов,

Флорио же всегда говорил о творениях других мастеров и никогда о своих.

И Симоне не раз спрашивал себя, почему Флорио, который, как чуткая стру-

на, отзывается на прекрасное, прозябает в подмастерьях и сам, как видно,

ничего не создает. Удивлялся он и другому.

- Во имя Вакха бога веселья, объясни мне, как этот придворный блю-

долиз Фабиано может извлекать из мрамора полные жизни и мысли статуи!

Говорю тебе, Флорио, тут кроется какая-то тайна.

Флорио только грустно улыбался в ответ.

Но однажды случилось так. Флорио условился встретиться с Симоне, но

тот не пришел в назначенный час. А Симоне как раз сочинил новый сонет и

непременно хотел прочесть его другу. И вот, недолго думая, Симоне отпра-

вился в мастерскую Фабиано. Однако двери мастерской были заперты. Тогда

Симоне вспомнил о том, что как будто в доме есть еще и второй ход, для

слуг. Он прошел во внутренний дворик с фонтаном, поднялся по узкой лест-

нице на галерею и через кухню вошел в дом. Навстречу ему не попалось ни

одной живой души, да и в мастерской было пусто. И все же Симоне чувство-

вал, что в доме кто-то есть. Пройдя множество комнат и коридоров, он во-

шел в пристройку, находившуюся в самом отдаленном углу здания.

Наконец Симоне разгадал тайну Флорио и Фабиано.

Флорио стоял перед статуей. Она, казалось, была уже закончена. Но

Флорио снова и снова касался резцом белого камня. И каждый раз Симоне

поражался необходимости прочерченной линии. Статуя изображала девушку,

почти девочку, смотрящуюся в зеркало. Ее лицо, руки, плечи все говори-

ло о том, что она предчувствует счастье, сама еще не зная, каким будет

это счастье. Статуя не была похожа ни на одно творение, когда-либо ви-

денное Симоне, и в то же время она была будто родной сестрой всех тех

статуй, которые принесли настоящую славу Фабиано и на которых стояло его

имя.

- Теперь я знаю правду! воскликнул Симоне. Какой же он негодяй!

Флорио оглянулся и побледнел.

- Молю тебя, молчи, если ты не хочешь сделать меня бесчестным челове-

ком. Я поклялся ему свято соблюдать договор.

- Но ведь ты мне ничего не говорил. Я увидел сам, возразил Симоне.

- Фабиано этому никогда не поверит, покачал головой Флорио.

И он так просил своего друга хранить случайно раскрытую тайну, что

Симоне согласился.

Спустя неделю Фабиано объявил флорентийцам, что он закончил новую

статую и что каждый, кто хочет, может прийти на нее посмотреть. В среду,

ровно в двенадцать часов, он снимет с нее покрывало.

В среду, ровно в двенадцать часов, в мастерской Фабиано собралось

много народу. Тут были художники, музыканты, знатные горожане. Сам гер-

цог с придворными пришел посмотреть новую работу ваятеля. Был здесь, ко-

нечно, и Симоне. А в стороне от всех стоял безвестный подмастерье Фло-

рио. Многие из присутствующих даже не знали, как его зовут.

Вот Фабиано сдернул холст, закрывавший статую. Толпа, собравшаяся в

мастерской, замерла в восхищении. Первым заговорил герцог, ведь он был

самым знатным, и ему подобало сказать первое слово.

- Благодарю тебя, мой Фабиано, за доставленную нам радость. Лукавая

прелесть этой девушки возвращает нас к далеким дням нашей юности, когда

все еще было у нас впереди и все было неведомым и манящим. Твоя статуя

полна жизни. Не хватает только, чтобы она заговорила.

- О, ваше величество, я счастлив вашей похвалой, отвечал, низко

кланяясь герцогу, Фабиано. Льщу себя надеждой, что это заслуженная

похвала. Если бы статуя и в самом деле могла заговорить, она рассказала

бы, скольких бессонных ночей и дней, полных труда, она стоила своему

создателю.

Все разразились рукоплесканиями в ответ на эту короткую речь, полную

скромного достоинства. Не рукоплескал один Симоне. Он смотрел на своего

друга. Глаза Флорио были полны слез. Тогда Симоне шагнул вперед и обра-

тился к статуе:

От нежного лица струится тихий свет

Ты юность, и мечта, и тайна,

Ты тщетно ищешь в зеркале ответ,

Разгадку красоты твоей нежданной.

А мы стоим смущенною толпой,

На мраморное глядя изваянье.

Скажи нам, молчаливая, открой,

Чье ты созданье

И вдруг статуя заговорила. Она не сделала ни одного движения. Только

чуть приоткрыла изогнутые, словно лук стрелка, губы. Статуя сказала:

В тиши ночей медлительный резец

Меня из камня вывел к свету.

Не Фабиано, нет, мне Флорио отец,

Безвестный Флорио, хоть он молчит об этом.

Произнеся эти слова, статуя сомкнула губы. Но тут гневными голосами

закричали другие статуи, ее сестры и братья: Сотрите с нас неслыханный

позор! Нас создал Флорио! А Фабиано вор!

И снова в мастерской наступила тишина. Все стояли, словно пораженные

громом. Потом огляделись по сторонам, ища глазами Фабиано. Но его уже не

было в комнате. Бежал ли он от упреков своей нечистой совести, испугался

ли заслуженного гнева герцога и презрения сограждан неизвестно. Только

никто никогда его больше не видел.

- Флорио! Эввива Флорио! Да здравствует Флорио! дружно закричали

собравшиеся в мастерской.

А герцог сказал:

- Кто пасет своих овец на чужом пастбище, рано или поздно потеряет

всю отару. Все лисы когда-нибудь да встретятся в лавке меховщика. Если

черт прикроет рога, его выдаст хвост; если он подберет хвост, его узнают

по копытам. Пусть негодяй Фабиано теперь твердит про себя эти поговорки.

Но объясни мне, Симоне, какой силой ты заставил заговорить мрамор Я ду-

мал, что в наш просвещенный век чудес не бывает.

Симоне ответил.

- Но тут и не было чуда! Посмотрите на статуи, ваше величество. Они

безмолвны, но и сейчас они кричат о том, кто их изваял. Всякое истинное

произведение искусства, будь то картина, скульптура, музыка, говорит го-

лосом своего творца. Я постарался лишь сделать этот язык более внятным.