Я шел вдоль бесконечного голубого забора и постукивал палкой по теснинам. Теснины были сухие, некрашеные и серебрились на солнце, а от ударов звучали на разные лады, как клавиши ксилофона.

 Неожиданно откуда-то раздался голос:

 — Тише ты!

 Голос остановил меня. Я огляделся. Никого вокруг не было. Я снова ударил по забору. И забор недовольно крикнул:

 — Тебе же сказали!

 Вот тебе и говорящий забор. Я стал внимательно рассматривать его и в одной из тесин обнаружил дыру от выпавшего сучка. Из этой дыры на меня смотрел большой внимательный глаз.

 Оказывается, забор не только разговаривал, но и смотрел.

 — Ты кто такой? — спросил я.

 Глаз моргнул, словно огонек погас и зажегся снова.

 — Гоша, — ответил он.

 Я приблизился к глазу и стал его рассматривать. В самом центре его горела черная точка — зрачок. Она была окружена голубовато-черным райком, а дальше шла ясная, без единого пятнышка голубизна. Казалось, это было маленькое голубое небо с маленьким черным солнцем, но это черное солнце излучало свет, ровный, спокойный. А вокруг черного солнышка была солнечная корона, состоящая из маленьких кристалликов.

 — Что ты смотришь на меня? — спросил глаз. — То палкой бил, то смотришь.

 Он моргнул, и черное солнышко уменьшилось, словно глаз прицеливался.

 — Никогда не видел заборов с глазами, — пробормотал я.

 — Покажи свою собаку, — попросил глаз — Гоша.

 — Смотри на здоровье, — ответил я, и тут только смекнул, что собака ниже глаза, и я отошел с ней подальше от забора, чтобы глаз мог рассмотреть ее.

 — Ты старый, и у тебя мало волос, — сказал глаз. Он, оказывается, рассматривал меня. — А я думал, что ты мальчишка… раз бьешь палкой по забору.

 Голос у Гоши был густой, низкий, при этом мальчик слегка шепелявил, вероятно, у него не хватало зубов.

 Я спросил:

 — Зубы-то у тебя есть?

 — Есть, — ответил он. — Есть зубы. Только впереди двух нет.

 — А ты откуда взялся? — спросил я.

 — Я в детском саду, — объяснил глаз. — Нас вывезли.

 Глаз моргнул. Забор был большой и плотный. Он был безжизненный, но глаз оживлял его. Маленького голубого глаза хватало на такой большой забор.

 — Больше не буду бить по забору палкой, — сказал я.

 — Жаль, что ты старый, — отозвался глаз. — Со старым неинтересно играть. Ты давно уже старый?

 Я пожал плечами.

 — У нас тетя Дуся тоже старая. Ей двадцать лет.

 Я усмехнулся.

 — Тебе тоже двадцать? — спросил глаз.

 — Побольше.

 — Ты что — очень старый? — решил глаз.

 — Суди сам.

 — Зато у тебя собака, — утешил меня Гоша. — Как ее зовут?

 — Зной.

 — Зной! — позвал глаз.

 Зной подошел к забору, встал на задние лапы, а передними уперся в тесину. При этом забор скрипнул. Зной стал дышать в глаз.

 — Ты не бойся, — сказал я.

 — Я не боюсь.

 Вот, оказывается, какой бесстрашный глаз у забора.

 — Я когда подрасту, перелезу через забор, — сказал глаз.

 — А я думал — ты сам забор. Забор с голубым глазом. Он, видимо, не понял моей шутки, потому что сказал:

 — У заборов не бывает глаз.

 — А у этого забора есть.

 — Это мой глаз… Я сейчас уйду.

 — Подожди!

 Глаз промолчал. Он внимательно смотрел на меня из своей необычной деревянной глазницы. И я чувствовал неловкость под пристальным взглядом голубого глаза.

 Он вдруг сказал:

 — Отойди в сторону, а то поезд не виден.

 Тут только я уловил дробный звук приближающегося поезда. Я сделал шаг в сторону. Поезд приближался. Он пропел каким-то грустным буйволиным голосом. И сразу замелькали стеклянные квадраты окон. Они мчались мимо забора. И вероятно, в каждом из них отражался голубой глаз.

 Когда поезд промчался и его гул замер за последним вагоном, глаз позвал меня:

 — Ты не ушел?

 — Стою.

 — Стой, стой. Только я тебя не вижу. Покажись.

 Я показался.

 — Тут всегда пасется коза, — сказал мне мальчик. — А сегодня вместо козы — ты.

 — Где же коза?

 — У нее козлята. Она скоро придет с козлятами… А под белым камнем черви для рыбы.

 Действительно, на земле лежал пригретый на солнце белый камень. Я слегка сдвинул его носком ботинка. Все было правильно: под камнем были дождевые черви.

 — А за поездом, — продолжал свой рассказ голубой глаз забора, — лес. Там ночью спит солнце.

 Я удивленно посмотрел на глаз и почувствовал, что от него исходит какое-то трепетное свечение. Глаз освещал мир, и в его свете все вокруг теряло обыденность и становилось прекрасным, начинало жить жизнью, которую наши глаза давно уже не замечали. И я подумал, что в маленькую дырку в заборе этот глаз может увидеть больше, чем мы, взрослые, для которых не существует заборов.

 — Что ты молчишь? — прервал он мое раздумье.

 — Думаю.

 Глаз заморгал. Он не понял слова «думаю». Вероятно, это слово пока что заменяло ему другое слово: «живу».

 — Мой папа живет там, где солнце спит всю зиму, — неожиданно сказал он мне. — Он скоро приедет, и мы пойдем с ним смотреть козлят… козы.

 — Тебе не скучно? — спросил я.

 — Меня скоро спать позовут, — ответил он.

 Видимо, слово «скучно» напоминало ему слово «спать».

 — Я пойду.

 — Подожди.

 Не отпускал меня голубой глаз забора.

 — Подожди, я расскажу тебе про красную шапочку и серого волка.

 — Давай!

 — Волк съел бабушку… А если бы он съел меня, я бы у него в животе проделал дырочку и все видел бы.

 — Это ты здорово придумал!

 — Только волка нет… Но мы с папой найдем волка. Он нас обоих съест. Вот будет весело!

 И глаз засмеялся.

 — Ты приходи, может быть, он и тебя съест. И мы будем вместе смотреть в дырочку… Ты не собираешь косточки от компота?

 Я покачал головой. И тут где-то вдалеке послышался женский голос:

 — Гоша!.. Гоша Савельев!

 Глаз исчез. И сразу забор стал серым, глухим и слепым. Обыкновенным, неодушевленным забором. Без глаз, без голоса. Без мыслей. Только на этом месте осталась дырка, а над ней волокно древесины, изогнутое бровью. А чуть пониже — капля смолы. Засохшая, ставшая серебряной слезой.

 Я подошел ближе, нагнулся и заглянул в дырочку в надежде увидеть хозяина голубого глаза. Но никого не увидел. Передо мной был скучный двор, дом с ровными рядами окон. На земле валялась сломанная лопатка. Подальше, на веревке, сушилось белье: маленькие штанишки и рубашки. Ничего интересного не увидел мой глаз, превратившись в глаз забора. Видимо, забору живется куда интереснее, когда ему на время дарит свой глаз маленький Гоша, у которого не хватает двух передних зубов и который вместо слова «думаю» еще употребляет слово «живу».