Закрыть
Закрыть

Слава Ивана Козловского

Рейтинг:
1 vote, average: 5.00 out of 51 vote, average: 5.00 out of 51 vote, average: 5.00 out of 51 vote, average: 5.00 out of 51 vote, average: 5.00 out of 5 ( проголосовало:1)
  • Размер:
  • 16
  • Шрифт:
  • Читать

 У меня в табеле одни пятерки. Только по чистописанию четверка. Из-за клякс. Я прямо не знаю, что делать! У меня всегда с пера соскакивают кляксы. Я уж макаю в чернила только самый кончик пера, а кляксы все равно соскакивают. Просто чудеса какие-то! Один раз я целую страницу написал чисто-чисто, любо-дорого смотреть — настоящая пятерочная страница. Утром показал ее Раисе Ивановне, а там на самой середине клякса! Откуда она взялась? Вчера ее не было! Может быть, она с какой-нибудь другой страницы просочилась? Не знаю…

 А так у меня одни пятерки. Только по пению тройка. Это вот как получилось. Был у нас урок пения. Сначала мы пели все хором “Во поле березонька стояла”. Выходило очень красиво, но Борис Сергеевич все время морщился и кричал:

 — Тяните гласные, друзья, тяните гласные!..

 Тогда мы стали тянуть гласные, но Борис Сергеевич хлопнул в ладоши и сказал:

 — Настоящий кошачий концерт! Давайте-ка займемся с каждым инди-виду-ально.

 Это значит с каждым отдельно.

 И Борис Сергеевич вызвал Мишку.

 Мишка подошел к роялю и что-то такое прошептал Борису Сергеевичу.

 Тогда Борис Сергеевич начал играть, а Мишка тихонечко запел:

 

  Как на тоненький ледок

  Выпал беленький снежок…

 

 Ну и смешно же пищал Мишка! Так пищит наш котенок Мурзик. Разве ж так поют! Почти ничего не слышно. Я просто не мог выдержать и рассмеялся.

 Тогда Борис Сергеевич поставил Мишке пятерку и поглядел на меня.

 Он сказал:

 — Ну-ка, хохотун, выходи!

 Я быстро подбежал к роялю.

 — Ну-с, что вы будете исполнять? — вежливо спросил Борис Сергеевич.

 Я сказал:

 — Песня гражданской войны “Веди ж, Буденный, нас смелее в бой”.

 Борис Сергеевич тряхнул головой и заиграл, но я его сразу остановил:

 — Играйте, пожалуйста, погромче! — сказал я.

 Борис Сергеевич сказал:

 — Тебя не будет слышно.

 Но я сказал:

 — Будет. Еще как!

 Борис Сергеевич заиграл, а я набрал побольше воздуха да как запою:

 

  Высоко в небе ясном

  Вьется алый стяг…

 

 Мне очень нравится эта песня.

 Так и вижу синее-синее небо, жарко, кони стучат копытами, у них красивые лиловые глаза, а в небе вьется алый стяг.

 Тут я даже зажмурился от восторга и закричал что было сил:

 

  Мы мчимся на конях туда,

  Где виден враг!

  И в битве упоительной…

 

 Я хорошо пел, наверное, даже было слышно на другой улице:

 

  Лавиною стремительной! Мы мчимся вперед!.. Ура!..

  Красные всегда побеждают! Отступайте, враги! Даешь!!!

 

 Я нажал себе кулаками на живот, вышло еще громче, и я чуть не лопнул:

 

  Мы врезалися в Крым!

 

 Тут я остановился, потому что я был весь потный и у меня дрожали колени.

 А Борис Сергеевич хоть и играл, но весь как-то склонился к роялю, и у него тоже тряслись плечи…

 Я сказал:

 — Ну как?

 — Чудовищно! — похвалил Борис Сергеевич.

 — Хорошая песня, правда? — спросил я.

 — Хорошая, — сказал Борис Сергеевич и закрыл платком глаза.

 — Только жаль, что вы очень тихо играли, Борис Сергеевич, — сказал я, — можно бы еще погромче.

 — Ладно, я учту, — сказал Борис Сергеевич. — А ты не заметил, что я играл одно, а ты пел немножко по-другому!

 — Нет, — сказал я, — я этого не заметил! Да это и не важно. Просто надо было погромче играть.

 — Ну что ж, — сказал Борис Сергеевич, — раз ты ничего не заметил, поставим тебе пока тройку. За прилежание.

 Как — тройку? Я даже опешил. Как же это может быть? Тройку — это очень мало! Мишка тихо пел и то получил пятерку… Я сказал:

 — Борис Сергеевич, когда я немножко отдохну, я еще громче смогу, вы не думайте. Это я сегодня плохо завтракал. А то я так могу спеть, что тут у всех уши позаложит. Я знаю еще одну песню. Когда я ее дома пою, все соседи прибегают, спрашивают, что случилось.

 — Это какая же? — спросил Борис Сергеевич.

 — Жалостливая, — сказал я и завел:

 

  Я вас любил…

  Любовь еще, быть может…

 

 Но Борис Сергеевич поспешно сказал:

 — Ну хорошо, хорошо, все это мы обсудим в следующий раз.

 И тут раздался звонок.

 Мама встретила меня в раздевалке. Когда мы собирались уходить, к нам подошел Борис Сергеевич.

 — Ну, — сказал он, улыбаясь, — возможно, ваш мальчик будет Лобачевским, может быть, Менделеевым. Он может стать Суриковым или Кольцовым, я не удивлюсь, если он станет известен стране, как известен товарищ Николай Мамай или какой-нибудь боксер, но в одном могу заверить вас абсолютно твердо: славы Ивана Козловского он не добьется. Никогда!

 Мама ужасно покраснела и сказала:

 — Ну, это мы еще увидим!

 А когда мы шли домой, я все думал:

 ”Неужели Козловский поет громче меня?”

 

Тексты взяты из открытых элетронных источников и опубликованы на сайте исключительно в ознакомительных целях не для коммерческого использования.
Использование материалов сайта возможно исключительно с активной обратной ссылкой на сайт https://babylib.ru
Права на тексты принадлежат только их правообладателям.
© 2010 - 2012 https://babylib.ru