Давным-давно жили старик-бедняк со старухой. У них было три сына. Когда сыновья возмужали, старуха говорит старику:
— Дед, сыновья наши выросли, мы же с тобой состарились, надо их женить, тогда до смерти и внуков успеем понянчить.
Старик согласился со старухой:
— Ладно, поженим их, пусть каждому достанется жена, какая ему на роду писана. Для этого у меня давно условие обдумано: пусть выстрелят из луков вверх. Чья стрела на крышу какого дома попадет, дочь хозяина того дома и будет ему женой.
Выслушали сыновья условие отца и сказали:
— Мы, конечно, не против этого.
Сначала старший сын взял в руки лук и стрелу и выстрелил вверх. Стрела вонзилась в крышу дома зажиточного человека. Средний сын выстрелил — стрела угодила на крышу дома человека среднего достатка. Младший сын взял лук и выстрелил — стрела взлетела очень высоко и упала в болото. И тогда отец объявил старшим сыновьям:
— Теперь я сосватаю суженых вам девушек и справим свадьбу.
Этим словам отца оба сына обрадовались. Взглянув на младшего сына, старик рассудил так:
— Видно, твое счастье в болоте. Иди туда. Свадьба старших братьев была шумной, веселой. А
опечаленный младший брат пошел на болото и стал ходить около того места, куда вонзилась его стрела. И тогда он услышал голос зеленой лягушки, заговорившей по-человечески:
— Ты почему плачешь, егет?
Грустно поведал он о том, что довелось ему пережить.
Лягушка утешила:
— Не горюй, егет, ложись тут и спи спокойно. Все у тебя будет: и дом будет лучше, чем у братьев, все, что пожелаешь, будет у тебя. Наберись только терпенья.
Сказала лягушка и нырнула в воду. Хотя очень удивился егет та кому обещанию, но прилег на болотной кочке, уснул.
Проснулся он и видит: стоит богатый дом, со всех сторон огражденный красивой решеткой, вокруг — плодовые деревья, на каждом дереве разные птицы поют, заливаются. Егет подумал: «Не сон ли это?» и стал озираться по сторонам. Но вот явилась лягушка н повела его в дом. Богатое убранство этого дома его изумило. Между тем лягушка скинула с себя лягушачью шубу и превратилась в прекрасную, как сияющая луна, девушку. Эта девушка застенчиво призналась, что она нареченная невеста егет а, и снова обернулась лягушкой. Егет обрадовался, но тут же смутился при мысли, что будет стыдно перед братьями, свояченицами и родителями, когда невеста предстанет перед ними в облике лягушки. Угадала нареченная, что печалит его.
— Ты о чем горюешь, егет, разве я не люба тебе? Стараясь не выдать себя, он ответил:
— Я не горюю. Только надо ведь к братьям в гости ехать, а у нас и лошадей нет, да и моста нет, чтобы выехать из этого болота. Об этом подумал.
Лягушка опять его обнадежила:
— Не беспокойся, ложись и спи.
Егет разделся, лег на мягкую постель. Потом лягушка, сняв свою шубу и превратившись в прекрасную девушку, легла рядом с ним. Утром, проснувшись, он глазам не поверил: на том месте, где было болото, возвышается золотой дворец, а перед входом в него запряженные в коляску два красавца-коня гарцуют. От их дома и до самого дома братьев протянулся серебряный мост, под мостом, журча, бежит речка, как ртуть, сверкая, а вокруг сады, на деревьях соловьи, другие птицы поют.
Лягушка стала женой младшего брата и жизнь их текла здесь счастлива
Однажды старший брат пригласил младшего брата с женой в гости. В легкой коляске, запряженной парой резвых рысаков, егет и девушка поехали по серебряному мосту в гости. Когда ехали по мосту, девушка надела лягушачью шубу и стала то спрыгивать, то запрыгивать в коляску. Егет загрустил. Заметив это, девушка спросила:
— Ты почему загрустил?
Егет признался, что ему стыдно ехать в гости с женой-лягушкой. Лягушка тогда сказала:
— Ты потерпи, без превращения в лягушку я пока не могу жить. Но я ведь снимаю лягушачью шубу на всю ночь, иногда ненадолго и при дневном свете. Только ты ее не трогай, умоляю тебя.
Муж дал слово не трогать лягушачей шубы. Гостей встретили братья и невестки. Увидев жену-лягушку, невестки расхохотались. Войдя в дом, лягушка сняла шубу и положила ее на сундук, превратившись прекрасную, как солнце, молодую женщину. Теперь невестки стали завидовать ее красоте. Насмехаясь над младшим братом, они подговаривали его сжечь лягушачью шубу жены. Но, верный своему слову, тот не хотел об этом и слышать.
Погостив три дня и три ночи, молодожены возвратились домой. Через некоторое время они сами пригласили братьев с их женами. Невестки опять принялись уговаривать шурина сжечь лягушачью шубу. Долго тот не соглашался, но на третий день уговорили, С наступлением ночи чудесная краса вица-жена, сбросив лягушачью шубу, отлучилась во двор. Воспользовавшись моментом, муж схватил ее шубу и кинул в огонь. Вбежав в дом и почувствовав запах гари, она отчаянно крикнула:
— Уф, уф, чем это пахнет? Неужто ты мою лягушачью шубу сжег?
— Да, сжег вот! Перед братьями и их женами стыдно за тебя стало.
— Теперь ты меня больше не увидишь! — промолвила она печально и, обернувшись белой голубкой, улетела. И в тот же миг не стало золотого дворца, серебряного моста через речку и прекрасного сада. Вместе с гостями младший брат очутился на кочках посреди болота.
Очень горевал егет. Измученный тоской по исчезнувшей жене, отправился на ее поиски. Много дней и много, ночей он шел, увидел на опушке леса избушку, подошел к ней и постучал в дверь. Из избушки послышался голос: «Айда, заходи, сынок!» Он вошел и приветствовал старуху, сидевшую в избушке. Поведал кого ищет. Старуха сказала, что ничем не может ему помочь, но есть у нее сестра старше, чем она, и та может знать, куда улетела голубкой чудесная жена. Указала дорогу к сестре.
Через три месяца и три дня добрался до лесной избушки второй сестры, более старой. Постучал в дверь. Из избушки послышался голос; «Айда, заходи, сынок!» Он вошел, приветствовал старуху. Выслушав егета, та тоже сказала, что сама она ничем не может помочь, и посоветовала идти к ее старшей сестре, жившей далеко-далеко, за лесом: она, дескать, много видела и много знает. Егет отправился. Добрался туда, нашел старуху. Та спросила:
— Что ты делаешь, сынок, в этих далеких краях?! Обо всем поведал ей егет. Выслушала старуха и сказала:
егета. Сели за чай. Бык чаю не пьет, оладье в не ест. Поставил» перед ним воду с одной стороны, сено — с другой. Тогда поел и попил бык. А у ханской дочери от огорчения половина лица вдруг почернела. Велел бык баню истопить и поставить там корыто с водой и сена охапку. После бани у ханской дочери и вторая половина лица почернела.
Перед сном снял бык свою шкуру, под постель запрятал и стал таким красивым егетом, что просто загляденье. А у невесты тогда сразу лицо посветлело и засияло. Утром встала она пораньше и сожгла бычью шкуру.
Проснулся егет — нет шкуры. У молодой жены спрашивает. Та призналась, что сожгла. Тогда красавец-егет говорит.
— Пусть мать твоя велит сделать тебе железный посох и построить амбар. И пусть из того амбара молоко льют так, чтобы оно рекой разлилось, А ты с железным посохом по берегу той молочной реки пойдешь. В пути трех моих братьев встретишь. Потом и меня найдешь.
Обернулся он белой птицей и улетел.
Отправилась ханская дочь яо берегу молочной реки с посохом в руках. Шла она, шла и вот усадьбу старшего брата мужа своего увидала. Подошла, салям ему воздала.
— Если б не твой салям,— отозвался старший брат,— я б тебя пополам разорвал и сразу проглотил.
— Не рви меня пополам, не глотай! Я невесткой стану тому, у кого невестки нет, дочерью — тому, у кого дочери нет, сыном — тому, у кого сына нет.
Накормил, напоил старший брат ханскую дочь. На другой день отправилась она дальше. Перед дорогой, он предупредил:
— У среднего брата во дворе алая корова. Может не пропустить тебя. Возьми-ка вот еды для нее.
Во дворе, среднего брата отдала ханская дочь еду корове, и та пропустила в дом. Вошла, салям воздала.
— Если б не твой салям, я б тебя пополам разорвал и сразу проглотил,— признался средний брат.
— Не рви меня на части, не глотай! Я невесткой стану тому, у кого невестки нет, дочерью — тому» у кого дочери нет, сыном — тому, у кого сына нет.
— Невестки нет у меня, так будь невесткой.
На следующий день проводил хозяин ханскую дочь, предупредив:
— У младшего нашего брата гуси сердитые, могут не пропустить. Возьми вот овса с собой для них.Добралась она до младшего брата, насыпала сердитым гусям овса, те пропустили ее. Вошла в дом, салим воздала. Тот ответил:
— Если бы не твой салям, я бы тебя разорвал и проглотил.
Не ешь меня! Я невесткой и дочерью, и сыном могу тебе стать.
— Будь мне невесткой,— согласился третий брат быка.
А в этот день все четыре брата собрались в этом доме. Наварили они меду, еды приготовили. Потом трое на охоту ушли, четвертый — бык — дома остался. Подал он гостье ковш меду, кусок мяса и спать уложил.
Вернулись братья с охоты, сели за стол. Старший брат сразу заметил:
— Ковша меду не хватает и куска мяса. Кто здесь ел?
— Я не знаю,— отвечает тот, что дома оставался.— Тебе показалось, наверно.— А сам потихоньку запел:
На одежду посмотрю — Дочку хана узнаю…
Услышали братья его песню, спрашивают:
— Что еще за дочка хана?
Но тот ничего не ответил. Тогда старший засомневался:
— Что-то человеческим духом здесь пахнет. Нет ли в доме чужих?
— Кто у нас может быть? Человечины отведал, небось, вот и пахнет теперь.
А ханская дочь услышала это и всхлипнула от страха.
На другое утро старшие братья опять на охоту собрались, а этот, четвертый, обед готовить остался. Снова ее накормил, медом напоил, спать уложил. Приехали братья с охоты, сели есть. Второй брат удивился:
— Мне ковша меду не хватило и куска мяса. Куда Подевал?
Тот, что дома оставался, отвечает:
— Наверно,, мяса меньше оставили и в этот раз. А мед — сама куряга пьет. Вот и меньше меду оказалось.— Сам же еле слышно напевает:
На одежду посмотрю — Дочку хана узнаю…
У него спрашивают:Утром царь проснулся, слышит: соловей поет, музыка играет. Что такое? Встал посмотреть — дверь на балкон сама открылась. Вышел — а перед ним золотой мост, как солнечный луч, блестит.
Пригласил он тогда во дворец старика, угостил его и дал согласие на свадьбу. И трех коней для гостей выделил. Едет старик домой верхом, радуется. Никогда таких коней не видал — душа поет. Сроду царской еды не пробовал — в животе урчит.
Приехали они втроем на свадьбу. Во время застолья, как-то уединившись в отдельной комнате, змей царевне говорит:
— Ты меня не бойся. Я — человек. Будем мы с тобой всю жизнь вместе жить по-людски. Только дай мне сейчас слово, что никому моей тайны не раскроешь.
Сбросил перед царевной змеиную кожу, и сразу в комнате, где они вдвоем были, светло стало: змей в красивого молодца превратился. Глянула на него царевна н сразу влюбилась. В объятия к нему кинулась.
Шло время, молодые в любви стали жить, но никто не знал, что муж у царевны — заколдованный человек. Жалеют все царевну, горькие слова говорят: и чего это ты, мол, такая молодая да красивая за змеем замужем. Ну и захотела царевна настоящий облик своего мужа всем показать. Взяла да и сожгла, когда молодец спал, змеиную его кожу.
Едва сгорела кожа, как сразу в спальне темно стало. Наутро проснулась царевна, а мужа не?! Закричала, заплакала, запричитала. Весь дворец от крика ее проснулся.
Прибежал царь, расспросил, как дело было, и говорит:
— Ну, дочь, ты сама виновата. Такого зятя из рук выпустила! Сама натворила, сама и ищи теперь. Ступай и без мужа домой не возвращайся. А пока ты не дочь мне!
Собрала царевна еды на год, снарядила корабль и отправилась мужа искать. Семь морей переплыла. Вдруг буря налетела, разнесла в щепки корабль, вся команда утонула, одна царевна на берег выбралась.
Идет по берегу, смотрит, маленький домик стоит и какая-то девица двор метет. Увидала царевну да как стукнет метлой о землю:
— Чтоб тебя собаки побрали!
И в тот же миг превратилась царевна в собаку. Откуда ни возьмись стая псов набежала, окружила и ссобой увела. Едва отбилась она от псов, вырвалась из стаи. Идет дальше, опять видит, маленький домик стоит и другая девица двор метет.
— А чтоб тебе коровой стать! – говорит. Да как стукнет метлой о землю. Царевна тут же в корову превратилась. Тут откуда ни возьмись стадо быков появилось. Стали быки корову рогами колоть, едва отбилась Oт них, в поле убежала. Набрела опять на какой-то домик, в котором девица двор мела. Увидала она корову у ворот, о землю метлой стукнула:
— Быть тебе человеком!
И тут же корова человеком стала. Залечила девица раны на теле царевны, накормила, напоила, отдохнуть уложила. Потом расспросила, откуда и куда идет царевна, и сказала:
— Я помогу тебе, но есть у меня условие: буду я твоему мужу второй женой.
Согласилась царевна. Куда деваться? А та девица была волшебницей, доброй пери. Дала она в руки царевны письмо и научила, куда идти и что дальше делать. И вот пошла она по дороге и к четвертому маленькому домику пришла. И сделала так, как пери научила: приоткрыла дверь, бросила в щель письмо и тут же дверь захлопнула. Зашумело тут за дверями, загремело, когтями по дереву что-то царапать стало. Потом затихло все и голос изнутри раздался:
— Хорошо еще, что сразу в домик не вошла, а то несдобровать бы тебе. Заходи!
Вошла царевна в домик, а там старуха сидит, мать тех трех девиц-волшебниц. Накормила, напоила царевну и что делать дальше научила. А на дорогу кусок масла дала да сыра кусок; сколько ни ешь того масла и сыра, а они не убывают.
Пошла царевна дальше. Идет по дороге, видит; перепел раненый. Подобрала его, накормила, с собой взяла. Добрались они до моря. На берегу высокая скала. Взобралась царевна на скалу, как старуха-волшебница велела, а там дворец о сорока дверях, а на дворце — гнездо, в гнезде беркут сидит. Стала царевна биться с тем беркутом, а перепел тем временем яйцо из гнезда выкатил. Схватила она яйцо и тем яйцом беркута ударила. Тот тут же замертво упал. И сразу посветлел день и все сорок дверей дворца распахнулись, и птицы запели. Вышел из дворца ее муж — прекрасный молодец.
Три дня жили они в том дворце, нарадоваться не могли. Потом к младшей пери отправились. Как уговорено было, стала она второй женой змея-батыра. Погостили у ее матери сорок дней и домой вернулись. И живут они, говорят, в том царстве благодатном до сих пор.
