Мой папа — геолог. Он ищет нефть в пустыне. Однажды от него пришло письмо из экспедиции. Папа написал, что в том месте, где он сейчас работает, очень много черепах и он поймал для меня одну, маленькую.

 «ОНА НЕ БОЛЬШЕ ТВОЕЙ ЛАДОНИ, — писал папа большими печатными буквами, чтобы я мог прочитать письмо. — У НЕЁ ЕЩЁ ПАНЦИРЬ НЕ ОЧЕНЬ ТВЁРДЫЙ. Я ПОСАДИЛ ЕЁ В ЯЩИК ИЗ-ПОД ПОСЫЛКИ И КОРМЛЮ ОГУРЦОМ И ХЛЕБОМ. СИМПАТИЧНАЯ ОЧЕНЬ ЧЕРЕПАШКА. ОНА ТЕБЕ ПОНРАВИТСЯ».

 Ещё бы она мне не понравилась! Я всем во дворе рассказал, какую мне папа поймал черепашку и как он её кормит огурцом и хлебом. Я прозвал её Чапа.

 В каждом письме папа теперь специально для меня писал про черепашку:

 «ОНА ДОВОЛЬНО ПРОВОРНАЯ. БЕГАЕТ ПО ЯЩИКУ, ТЫЧЕТСЯ В СТЕНКИ. Я ЕЙ НАСЫПАЛ В ЯЩИК ПЕСКУ, ЧТОБЫ ОНА ЧУВСТВОВАЛА СЕБЯ В ПРИВЫЧНОЙ ОБСТАНОВКЕ».

 Да! Надо и мне подумать об уголке для Чапы. Песок-то у нас есть во дворе, а вот ящик?..

 Мама сказала:

 — Могу тебе дать коробку из-под ботинок.

 — Нет, в коробке ей тесно будет.

 Я вышел во двор и встретил Анюту. И она придумала, где ящик достать: возле ларька, где апельсины продают.

 Мы выбрали ящик с наклейкой — аист, а в клюве у него апельсин. Поставили ящик в мою комнату, под окном. Мама разрешила взять пластмассовую мисочку, мы её закопали в песок по самый край, налили воды, и получилось как будто озеро.

 В ожидании Чапы я поселил в ящике пластмассового крокодила, зайца и пожарную машинку.

 Папа писал:

 «РОТ У НЕЁ — КАК КЛЮВИК, А ПАНЦИРЬ — СВЕТЛО-КОРИЧНЕВЫЙ В ТЁМНЫХ РАЗВОДАХ, ЧТОБЫ НЕЗАМЕТНО БЫЛО СРЕДИ ПЕСКА. НАЗЫВАЕТСЯ «ЗАЩИТНАЯ ОКРАСКА».

 Скорее бы, скорее бы увидеть Чапу, посмотреть, как она берёт хлеб своим клювиком!

 «ЧТО-ТО ЗАГРУСТИЛА ЧЕРЕПАШКА, — написал папа в последнем письме. — СВОЙ ЛЮБИМЫЙ ОГУРЕЦ И ТОТ НЕ ЕСТ. НА ЗАДНИЕ НОЖКИ ПРИВСТАНЕТ, ПЕРЕДНИМИ О СТЕНКУ ЯЩИКА ОБОПРЁТСЯ, ШЕЙКУ ВЫТЯНЕТ И ПОДОЛГУ ТАК СТОИТ».

 Я подумал: а ведь и правда загрустишь. Если бы, например, меня в ящик посадили, даже в самый просторный, — я бы ещё как загрустил! Главное, я бы знал, что все ребята во дворе бегают, а я — в ящике. Нет, я её, конечно, буду выпускать, пускай по квартире ползает. Но всё равно для неё и вся наша квартира будет вроде большого ящика. Она ведь к пустыне привыкла.

 Однажды мама сказала:

 — Угадай, что завтра случится хорошее?

 — Черепашка приедет! — догадался я.

 — Бессовестный ты всё-таки, Андрюшка! Папа! Папа завтра приезжает.

 — Ну да, папа, — согласился я, — и привезёт черепашку.

 Утром мама сказала:

 — Творог и молоко на столе. Ешь, а я буду пирожки печь.

 И она стала печь пирожки с капустой.

 Наконец раздался долгожданный звонок. Папин звонок! Мы с мамой наперегонки побежали открывать дверь. Папа был такой загорелый — просто чёрный, только зубы сверкали. Он обнял маму, потом подхватил меня на руки и подкинул.

 — Ого, как вырос!

 — Папа, открой скорее чемодан! — потребовал я. — Она же задохнётся!

 — Кто? — спросил папа.

 — Как кто? Черепашка!

 Папа сказал смущённо:

 — Ты уж прости меня. Я её отпустил.

 — Как?..

 — Понимаешь, — сказал папа, — я её перед самым отъездом вынул из ящика — пусть, думаю, в последний раз прикоснётся к родной земле. Положил её на песок, а она как припустит! Бежит от меня, только ямки в песке от её ног остаются. Я бы мог её, конечно, догнать… Но пожалел. Я подумал: Андрей меня поймёт. Не рассердится.

 А я и не рассердился. Наоборот, обрадовался. Я бы точно так же поступил на папином месте!